№ К10. О родном доме. Из мемуарных записей бывшей жительницы Колы Е.М. Поповой (1934 г.р.). Авторская рукопись. 2010 г. Публикация П.В. Федорова, А.А. Малашенкова. Оригинал хранится у Е.М. Поповой.
Наш родной дом стоял по адресу: Рыбацкий переулок, дом 4. Он имел достаточно внушительный вид, состоял из двух частей: старой, состоящей из 1 комнаты метров 12-15, и новой, состоящей из кухни (м[етров] 18–20), средней комнаты (м[етров] 16) и залы, или большой комнаты (м[етров] 26–28). Старую часть так и называли «задняя», там в моё время жили обычно квартиранты, как правило, учителя школы.
Обе части соединялись коридором, куда вели двери из кухни и залы, большими сенями и маленькими сенцами. В большие сени выходила дверь из коридора и из задней части дома.
Входа было два, но парадный всегда был закрыт, его можно видеть на семейных фотографиях. Пользовались только задним входом. В маленьких сенцах налево был вход в нужник, так часто называли уборную.
Дом стоял на довольно высоком фундаменте, был обит вагонкой, окрашенной в жёлтый цвет. Вдоль окон из кухни были постланы мостки, т.е. доски. Настилы, которые имели обыкновение мыть.
Из этих окон был виден весь передний двор, где стоял амбар для хранения всякой всячины: веники, пучки, сено, тара, а также были бýгры[1], т.е. конурки для скота (овцы, козы, куры).
Был огород довольно больших размеров, но садили только картошку (больше ничего не росло), да и та вырастала мелкой и водянистой. Приходилось сажать – как без своей картошки, с чем есть нашу спасительницу рыбу: треску, пикшу, окунь, камбалу, ерша (двоюродный брат камбалы), ну и конечно селёдку, как без неё?
Сёмга в мои годы простому народу не доставалась, её советская власть под строгим контролем отправляла власть предержащим. А вот до революции, как вспоминала мама, в амбаре стояло несколько бочек солёной сёмги, и семья часто лакомилась этим чудом природы. Была своя семейная бригада, ставили на Туломе тóни, т.е. сети[2], и сами себе ловили сёмгу. Излишки, очевидно, продавали купцам, а те, через Архангельск, – в столицу.
В этом доме мы выросли. Вечная память нашей маме и нашему папе за то, что наша семья имела по тем временам более-менее нормальные условия жизни. В этом доме роди[лись] и племянники: Владик Латашко (сын старшей сестры Лили), Леночка Митрофанова (сейчас Бирюкова, живёт в Петербурге), моя дочь Леночка Попова (сейчас живёт в Будапеште). В любой момент, любой из нас мог воспользоваться крышей дома своего, что, если нужно, мы и делали. В этом доме умерли наши родители: папа 5 марта 1958 года, а мама в 1960 году, 7 ноября. Оба они, а также тётя Шура (Шурочка Кочерова) покоятся на кладбище Каменного острова[3]. Там же и могилы родных наших родителей. Пожалуй, только Всеволод[4] и Валерий[5] похоронены на Мурмашинском кладбище.
Самое невероятное (для меня), что нашего дома больше нет. Он был снесён местной властью, сгорели брёвна и прочее в топке местной бани. Но справедливости ради следует сказать, что нашему старшему брату Всеволоду была дана (бесплатно) 3-комнатная квартира совсем рядом от родного дома, в которой, я надеюсь, и сейчас живут его и Танины (жены его) внуки.
Мы очень любили наш дом, уважали своих родителей, нигде не забывали нашу родимую Колушку! А почему про Колу говорят: «Кола – городок, Москвы уголок» – я лично затрудняюсь толково объяснить. Попробуйте вы!
[1] Сравни: бу̀гра – хлев для овец (Меркурьев И.С. Живая речь кольских поморов. – Мурманск, 1997. – С.23).
