Я помню, как шли военнопленные, помню… по Кольскому проспекту[1] шли. Очень много военнопленных… эти немцы… немцы… ну военнопленные…  Мимо нашего дома шли… И все мы стояли – люди, дети стояли… И даже некоторые… у меня вон чайник еще до сего времени есть. Чайник у меня непростой: он медный и покрыт… осеребрёно… все время, сейчас сосочек… Мне дали… Толя[2] и я стояли… Вот. Так они [военнопленные] дали… дали нам одеяло… одеяло дали… и чайник дали[3]… Это самое… Дали… это самое…  пистончик… вон у меня есть… пистончик… Это самое… Военнопленные шли и кто к краю… они… которые шли… они вот дали… это самое… Много же их шло. Взвод – не взвод или полк ли… что-то много… И вот, кто с краю, они вот дали… одеяло дали и чайник. Этот пистончик… написано «фриц»… это для того, чтобы если погиб он[4]… так у меня он есть. Этот дал вот он… Вот…  Они строили нам кинотеатр… кинотеатр «Родину»[5]… они строили кинотеатр… Потому что кинотеатр «Родина»… началась… строить в 39 году[6]. Но началась война… началась война… и вот во время войны… вот… начали немцы… начинали… в общем, военнопленные начали строить этот кинотеатр «Родину»… [Как мы относились к военнопленным?] Хорошего мало было… Но они дружелюбно к детям, к нам, детям, относились. Никто их… никто их не ругал… никто их… Да, вот, что мы говорили: «Ну, что, довоевались вот? Довоевались? Вот теперь вот так вот». Мы, конечно, их осуждали, что вот теперь…